1886 - двухлетняя русско-татарская школа;

1908 - женская школа «Хафизия»;

1926 - ШКМ;

1934 - неполная средняя школа;

1940 - средняя школа;

1986 - введено в эксплуатацию новое здание:

проектная мощность 464 учащихся.

Дети учились грамоте при мечети

О ранних этапах становления народного образования

Поводом к нынешней публикации стала подготовка к юбилею родной для меня Большеокинской средней школы Мечетлинского района. История села, где она находится, подробно изучена нами в работе «Большая Ока». Но появляется вопрос: как определить возраст школы этого населенного пункта? Дело в том, что обучение детей грамоте во многих местах началось довольно рано — со строительством первых мечетей.

К примеру, окинцы добились разрешения строить храм еще в 1765 году. Сохранился документ на занятие должности муллы, где перечисляются его обязанности, в том числе — обучать детей. В конце документа подписи трех ахунов — главных духовных лиц данного региона: Сибирской дороги и Пермской округи. Этот источник сохранился в архиве потомков окинских мулл. Сведения об обучении ребятишек в конфессиональной, то есть религиозной, школе сохранились и в документах государственных архивов. Встает очень важный вопрос: могут ли мусульманские мектебы браться в расчет при выяснении возникновения современных школ? Его правильное решение имеет значение для многих национальных общеобразовательных учреждений.

Не претендуя на решение проблемы, хочется отметить следующие обстоятельства. Во-первых, мусульманские конфессиональные школы, или мектебы (от слова «мектеб» — место обучения), пришли в Урало-Поволжье вместе с исламом. «Там, где мечеть, там и мектеб», — свидетельствовали современники. До последней четверти XVIII века власти с трудом терпели их существование, не признавая иноверческие культовые учреждения. Либеральная Екатерина II разрешила легальное функционирование ислама в России, но обязала обучать мусульман только при мечетях, чтобы контролировать деятельность мектебов. В силу этого, до свержения царизма в феврале 1917 года, светских учебных заведений у мусульман России не было и не могло быть в принципе. К примеру, сто лет назад уфимская общественность решила открыть медресе повышенного типа для подготовки учителей, и название было найдено — «Галия», что означает «высшее». Но разрешения на это получено не было. Медресе было открыто только тогда, когда учредители согласились назвать его «Галия-и-Диния», то есть «высшее духовное».

Во-вторых, несмотря на отсталый характер мусульманских мектебов и на приоритет религиозной обрядности обучения в них, им суждено было стать прообразом современных общеобразовательных школ. Дело в том, что после реформ 1860-х годов в России началась реформация — европеизация мусульманских мектебов, в результате чего возникло много новометодных школ, в которых доля преподавания религии сильно сократилась, а обучение светским дисциплинам расширилось. Земское обследование 1912 года констатировало значительные сдвиги в жизни национальных очагов образования. В результате уфимское губернское земство приняло решение о том, что новометодные мусульманские мектебы могли браться в расчет при реализации планов всеобщего обучения среди башкир и татар.

В-третьих, при создании национальных школ советского времени был использован положительный прошлый опыт. Несмотря на весьма радикальные изменения содержания обучения (например, изгнание религии и внедрение атеизма), советская национальная школа базировалась на тех же принципах, что и прежде: обучение на родном языке, использование в учебном процессе фактов из жизни самого народа, учет особенностей обучаемого населения. Не лишним будет сказать о том, что решением Совнаркома 1946 года была признана положительная роль многих дореволюционных медресе, дипломы которых были приравнены к дипломам советских педагогических техникумов. Таким образом, мы не можем игнорировать ранние этапы становления системы народного образования. Это привело бы к «ампутации» многовекового исторического опыта.

Картина была бы неполной, если бы мы не сказали о правительственных школах конца XIX — начала XX века для обучения детей нерусских народов. Это были так называемые русско-инородческие училища (русско-башкирские, русско-татарские, русско-чувашские, русско-марийские и т. д.). Правительство и земства оказывали сильнейшую поддержку этим школам, но их миссионерский характер и почти полное игнорирование родного языка учащихся отталкивали население от них. Поэтому число их было невелико — около 300 русско-мусульманских школ в начале XX века (для сравнения: мусульманских мектебов тогда было свыше двух тысяч). В советское время они были ликвидированы как ненужный тип общеобразовательной школы.

Вернемся к Большеокинской школе. Мы считаем, что сведение начала работы школы просто к строительству мечети может привести к досадной ошибке. Потому что не при всех мечетях обучали детей. Следовательно, нужны более весомые доказательства. В Пермском государственном архиве за 1826 год сохранились «Сведения о числе мечетей» по Пермской губернии, в состав которой входила тогда Большая Ока. В документе сказано, что в селе действуют две мечети. Муллами в них служили Даут Кусекеев и Габделвахит Бакиев. Оба занимались обучением детей в своих приходах. Существование мусульманской школы и даже медресе (школы повышенного типа) в селе упоминается и в других документах. Мы полагаем, что не будет ошибкой считать начало обучения детей в селе Большая Ока с этого времени, то есть с 1826 года. Окинские муллы внесли большой вклад в развитие культуры. Даут Кусекеев собирал материалы по ранней истории села, особенно шежере окинцев. Знаменитый пугачевский полковник Бахтияр Канкаев был также окинским муллой.

Таким образом, для организации юбилея школы необходимо хорошо изучить ее прошлое: когда и в какой форме она существовала, насколько соответствовала культуре обучаемого населения, какой вклад внесла в образование и воспитание населения.